День студента в общаге
Потом, через время, подышать выходили мы с Кирой, а сами запирались в ванной, где целовались уже более страстно. Я запускал луку под ее коротенькую футболочку и расстегивал лифчик, а потом ласкал и сжимал горячую плоть ее грудей, пропуская и теребя соски между пальцев. Мы возвращались раскрасневшиеся, рассеянно глядя по сторонам. Возбужденные соски Киры проступали даже сквозь плотную ткать бюстгальтера и футболки, а я шел позади, держа одну руку в кармане (придерживал свой стояк, чтоб не палиться в тесных джинсах). Я ждал, когда, наконец, все разойдутся, и мы с моей девушкой проведем оставшуюся часть ночи вдвоем. Она сказала, что договорилась с соседками, и они пообещали уйти ночевать к подругам в другие блоки. Но они все не уходили! Тогда я снова предлагал всем выпить и тянулся за бутылкой.
Девчонки, как и я, были уже под изрядным хмельком, и их потянуло на откровения. Я и сам начинал от возбуждения поглядывать на девушек из интереса. То на Риту, которая уже не знала, куда ей деть и как еще задрать свои тонкие ножки. Она сидела по-турецки, ничуть не переживая, что я вижу ее трусики, из-под которых выбивалось несколько золотистых волосков. То на Машу, халат которой распахивался не только снизу, но и сверху, на внушительной груди, грозясь (к моему ожиданию) оголить ее вовсе.
Первая начала перепалку Рита, наглости которой было не занимать.
— А это все правда, что нам Кира про вас рассказывает?
— А что она вам рассказывает? — в недоумении переводил я взгляд с Риты на Киру и обратно.
— Ну то, что вы спите, это понятно, — с важным видом, гнусавым голосом затянула Рита. — А вот еще она говорит, что сосет у тебя, а ты ей лижешь... ну, там.
Я опешил от такого прямого вопроса, и хотя курсанта военного училища учат сходу принимать решения, в данном случае я не знал что ответить. Поэтому предоставил право отдуваться Кире, раз уж она такие откровенные разговоры с соседками ведет.
— Че ты несешь? Ты за базаром следи, подруга! — начала на нее гнать Кира, но тут на помощь Рите пришли вдруг осмелевшие близняшки.
— А че? Ты ж рассказывала. А теперь от своих слов открещиваешься. Эх, трепло! — Наперебой защебетали Даша с Сашей.
Тут уже я пошел на выручку моей подруге:
— Ну а если и так все, как она сказала, вам-то что с этого? Посмотреть что-ли хотите? Так я вам журнал принесу, у нас таких в училище много!
— В том то и дело, что такое только в порнографических журналах и фильмах бывает. — Парировала упертая в своей правоте Ритка.
— Тебе-то почем знать? — возмущалась Кира.
— А вот знаю и все! Ну может ты у него разок и сосала, для эксперимента. Ты-то одна такая безбашенная. Но чтоб парень там девушку лизал. Да они никогда на такое не пойдут.
— Много ты знаешь? Целка нецелованная! Как и все вы тут! Много вы знаете. Сначала попробуйте с парнем, а потом и говорите! — Кира уже истерично орала на всех.
Близняшки вновь притихли, забившись в угол, Маша за время перепалки не произнесла ни слова, но с интересом наблюдала за происходящим, наматывая длинный черный локон на палец. Разве что ее халат еще чуточку распахнулся на груди, обнажив краешки начинающихся полушарий.
— Ну и что! — Не унималась решившая идти до конца Рита. — Мне об этом сестра говорила. Да и другие старшие девочки, тоже. Постарше тебя которые и поопытней. А если это не так, как я говорю, то пусть докажет!
— Как он тебе докажет? Дура что ли? — теперь уже от наглости подруги опешила Кира.
— На деле!
— На теле? — намеренно перековеркала ее моя девушка. — На твоем что ли?
— Ну не на твоем же! Ты-то всяко ему подыгрывать будешь, если вы с ним заодно. А я вот независимый эксперт.
— То есть ты хочешь, чтобы он тебе прямо сейчас полизал? Здесь? При всех? — четко произнося каждую букву, ледяным тоном уточнила Кира.
— Да. И чтоб не просто полизал, а я получила кайф! Как ты рассказывала: когда звездочки перед глазами пляшут! Пусть докажет, что так бывает на самом деле.
— И мы... тоже хотим, — подала голос Даша (или Саша, я их так и не смог различать).
— И я тоже хочу, — вдруг отозвалась Маша, искренне улыбаясь.
Возникла затянувшаяся пауза.
— Да ему просто слабо! Сла-бо! Вот и все! — потянула своим гнусавым голоском Ритка.
— Мы же говорили, все пустые рассказы, а на деле ничего, — вторили близняшки.
— Да им двоим и слабо, свои же слова подтвердить, — продолжала измываться Рита, глядя Кире прямо в глаза. — Пойдемте девочки, спать уже хочется, — и она засуетилась, вроде как, собираясь вставать, стала одергивать короткий подол, натягивая его на свои узкие бедра. В дальнем углу завошкались близняшки. Маша же не изменила своего положения и лишь искоса с интересом поглядывала то на меня, то на Киру.
— А ну сидеть! — вдруг рявкнула на всех Кира, своим командным тоном! — Слабо, говорите? На слабо решили взять?
Тут нужно немного отступить от повествования и рассказать, что одна из особенностей Киры состояла в том, что ей совершенно нельзя было говорить слово "слабо". Она тут же принималась доказывать заявившему обратное, порой вылезая из кожи вон, но всегда выходя победителем.
— Значит, всем вам полизать нужно, так!? — от ее гробового голоса повисла тишина.
Кира глянула на меня, не говоря ни слова, серьезным таким взглядом глянула, в котором я совершенно четко прочел: «Сделаешь это? Для меня? Если любишь?»
Я, конечно, был до ужаса заинтересован исходом всей это перебранки, которая заходила все дальше, но с другой стороны, я очень лоялен к женщинам, и удовлетворял бы каждую, будь у меня такая возможность, а тем более, когда об этом просит любимая девушка.
— Тогда ты первая, — спокойно бросила Кира Рите, и поднявшись отошла к окну, глядеть в заснеженную ночь.
А я встал со стула и невозмутимо подошел к кровати, на котором все так же по-турецки восседала самоуверенная сучка Рита. Она держалась до последнего, играя в игру и думая, что выйдет из нее победителем. Но когда я устало опустился перед ней на пол и перевел ее ноги в удобное для меня положение, она вдруг вяло начал протестовать:
— Эй, ты чего, перестань, я же пошути... а-аах!!, — ... но было уже поздно. Я просто раздвинул ее ноги и сдвинул в сторону ее розовые трусики, обнажив аленькую девичью щелку, обрамленную кучерявыми рыжими волосами. А дальше я припал к ней и мой юркий язычок сам начал привычное и приятное дело. Рита извивалась под моими ласками, комкая пальцами постель и сладко постанывая.
— Ахх... девочки... ммммм, — слетало с ее губ прерывистым дыханием.
Трусы мешали, поэтому, ненадолго оторвавшись от истекающей кайфом, горячей норки, я стянул с первокурсницы трусы, оставив болтаться на лодыжке левой ноги и продолжил уже более свободные действия. Я то теребил ее крохотный клитор самым кончиком язычка, то вылизывал всю ее щелку длинными протяжными движениями. Вообще ее дырочка была поỳже и поменьше, чем у Киры, а густые кучерявые волосы царапали язык и щекотали мне губы, но они же хранили неповторимый девичий запах, который кружил мне голову. Через пару минут я понял, что она кончает, по конвульсиям и подпрыгивающим на кровати бедрам. Лицо мое было все мокрое от ее обильных соков. В комнате стояла тишина, кассета в магнитофоне давно закончилась, и никто не удосужился ее перевернуть. Доносилось лишь сопение и пыхтение их разных углов комнаты. Что тут скажешь, всех возбудила картина происходящего, не исключение были и мы с Кирой. Я мельком глянул на нее, утирая ладонью влагу с лица, но она перевела взгляд на близняшек, процедив сквозь зубы:
— Дальше! — Кира сидела на краю кровати, положив ногу на ногу, и легонько ерзала бедрами.
Скромные близняшки и вовсе удивили меня. Одна задрала юбочку, а другая приспустила спортивные штаны, и обе шерудили у себя в трусиках пальчиками, как ни в чем не бывало, и повернув друг к другу голову целовались в губы! «Вот так скромницы-лесбиянки», — подумал я и пошел выполнять мой долг, перед любимой девушкой. Я стянул с них поочередно трусики, и так же поочерёдно начал их ласкать, припадая то к одной, то к другой дырочке. Щелки у них были маленькие, покрытые мягким белым пушком, что мой язык едва помещался между раздвинутых губок. Но они помогали мне пальчиками, и мне нравилась эта игра, когда под язык иногда попадал солоноватый пальчик одной из близняшек, и я теребил и посасывал его так же неистово, как и крохотные лепестки.
А потом я решил развернуть их, о чем им тут же и скомандовал:
— А ну, развертитесь и станьте рачком. Вот так, попка к попке. Поглубже прогнись. — Так мне удобнее было переключаться с одной на другую и близняшки, поскуливали от удовольствия, а я умудрялся даже проникать язычком в их нетронутые дырочки на небольшую глубину. В этой позе они быстро кончили одна за другой, и я со стучащим сердцем переполз на коленях к следующей кровати, где меня дожидалась разомлевшая Маша. Я весь вспотел и стянул через голову мокрую футболку, оставшись в одних джинсах. Маша тоже не заставила себя долго ждать и распахнула почти распахнувшийся халат. Передо мной предстало ее крепкое тело, красивые тяжелые груди были словно налитые яблоки, твердые соски были чуть крупнее, чем у Киры, но были более нежного розового цвета. Низ живота покрывали редкие мягкие черные волосики, совсем не такие густые как у Киры и не такие колючие как у Ритки. Половые губы словно набухли от желания и напоминали раскрывающуюся раковину с бледно-розовым гребешком внутри.
А чуть выше и правее той складки, под которой прячется клитор — жемчужина женского возбуждения, у Маши темнела небольшая, но притягивающая родинка, размером с горошину душистого перца. Я поцеловал ее в родинку, а потом аккуратно пальцами раздвинул ее плоть и нежно приник к сладкому источнику счастья. Маша удовлетворенно заурчала и притянула мою голову теснее к ее горячему лону. Машу я ласкал неспешно, всецело наслаждаясь процессом и на время позабыв о ждущей своего часа Кире. С Машей я пустил в ход весь свой опыт. Я ласкал ее пальцами, покусывал и даже втягивал губами ее нежные лепестки. Я целовал ей живот и бедра, а надолго прикинув к ее чистой и сладкой ракушке, я поднимал руки вверх и нежно тискал ее упругие груди. Она кончила не так эмоционально, как Рита, или как кончала подо мной Кира, но я ощутил, что у нее был оргазм, по внутренней пульсации нежной и трепетной плоти. И едва я собирался оторваться от сладкого источника нектара и с чувством выполненного долга отправиться к своей девушке, как Маша еле слышно шепнула «Еще!».
А я был не против. Удовлетворяя Машу, я удовлетворялся сам. Я мог бы позволить себе большее, не будь в комнате Киры, но и в рамках дозволенного я многократно превосходил себя. Чтоб довести Машу до второго оргазма понадобилось немного больше времени и усилий, но и оргазм, внезапно обрушившийся на девушку, как награда, был в разы ярче и сокрушительнее прежнего. Девушка уткнулась в подушки и всхлипывала, приходя в себя! Все было так, как я люблю!
Я, рыча, стянул с нее футболку и буквально вытряхнул груди из лифчика, дернув его кверху. Впившись жадно в алые соски моей девушки, я посасывал их, ощущая во рту их упругость. Я буквально зубами ощущал, как они зудят у нее от желания. Я применял в ход и язык и зубы, то кусая, то облизывая, то посасывая их. Но нам уже было не до игр и не до прелюдий. У меня от возбуждения начало ломить яички, думаю, у Киры там тоже все горело огнем. Поэтому я, торопясь стянул с нее джинсы, а она стянула мои, и я вошел в ее покои, резко, уверенно, дерзко. Она вскрикнула. Это были совсем другие звуки. Ласки уступили место страсти и я резкими глубокими движениями то погружался, то выныривал из темной тесной пещеры, истекающей жирным сладким соком. Я не удивился бы, если б мне рассказали, что в тот момент, Кирины соседки теребят свои влажные щелки, уже никого не стесняясь.
Я проснулся под утро. Моя милая спала, отвернувшись к стенке. Я немного полежал, любуясь красивыми изгибами ее спины, переходящими в изящную крепкую попку и прислушивался к звукам. Кто-то спал сверху, кто-то сопел сбоку. Из дальнего угла близняшек доносились какие-то шорохи и вздохи, наверное, у них опять была любовь.
Я бесшумно встал, и взяв одежду, вышел в коридор. Нужно было возвращаться в училище.
...
Этот случай никак не повлиял на наши дальнейшие отношения с Кирой, и мы рассматривали его, как забавное приключение-недоразумение.
Однако, быть вместе нам с Кирой было не суждено, и спустя полгода мы расстались, совершенно по иным обстоятельствам. С соседками Киры я больше не виделся. Но вот с Машей, той самой, у которой родинка в виде горошка душистого перца на интимном месте, с ней жизнь свела меня снова, спустя какое то время.
Но это уже совсем другая история.