не до прелюдий. У меня от возбуждения начало ломить яички, думаю, у Киры там тоже все горело огнем. Поэтому я, торопясь стянул с нее джинсы, а она стянула мои, и я вошел в ее покои, резко, уверенно, дерзко. Она вскрикнула. Это были совсем другие звуки. Ласки уступили место страсти и я резкими
Много, сильно. Кончив я еще какое то время нахожусь в тебе, затем медленно достаю, все еще стоящий член. Через некоторое время сперма начинает вытекать из попки. Слизываю ее, и ты просишь меня поделиться. Целую тебя в горячие губы. Твой язычок жадно слизывает с моего язычка сперму. Ты просишь
ничего сказать, просто была с открытым ртом я сразу почувствовал, как она кончила, и это все потекло по моему члену, теперь он уже спокойно мог двигаться в Ольгиной попе, и тут мы стали просто насиловать ее имели как последнею шлюшку, Серега еще схватил тебя за волосы и еще сильнее ее натягивал,
образно сказать чуть не по самые гланды! Я заорала широко открыв рот и тогда охранник впихнул мне своего богатыря так что достал до маленького язычка. И я стала сосать с огромным удовольствием и почавкиванием. Видно я медленно сосала из за того что отвлекалась на остальных и тогда охранник взял
талию и резко вогнал свое орудие в мою разгоряченную киску. Мы слились в плавном движении бедер, губ, языка, сжимающихся ягодиц, единых стонов и выкриков. Я снова почувствовала приближение оргазма, и парни, судя по усилившимся стонам и быстрым толчкам, тоже. Еще мгновение… и из их членов
среди них нет. Да и фигуры у них мужеподобные или бочковатые. В отличии от меня они не брили ни подмышки, ни пах, ни ноги. У восьми из девяти и приче́ски были под мальчиков. Всё ЦК было финансово успешное, что то возглавляли, чем то руководили в общем привычные к обслуге и я для них был как
до упора, член во рту, член во влагалище и палец на моем клиторе – ради этого стоит жить! Я уже с трудом могла посчитать, сколько членов сменилось внутри меня, моя шея, грудь, животик и лобок были покрыты спермой, а мне хотелось еще и еще. Когда меня поставили раком и заставили сесть на
тебе. Ну согласился бы, подыграл бы ей и ничего такого бы не было. А здесь вот этим намажем. Открыла другой тюбик и его содержимым мазала анус, бесцеремонно раздвинув мои булки. - Ну вот давай, давай, всё что есть выпрудивай и ещё попьём теперь просто чаю. У меня как-то бесконтрольно
пока мне не надоест. Шкуру с тебя спущу, грязное животное! Захочу – засеку тебя до смерти. И она продолжала жесточайшую порку. В конце концов свет померк у меня перед глазами, и я потерял сознание. Ватка с нашатырным спиртом, сунутая мне под нос, привела меня в чувство. – Оклемался, урод?
смотрели друг на друга, целовались – мы прощались. Прощались молча, без слов всё понимая, зная что «навсегда». Утренний крепкий чай в компании родителей. Они что-то говорили, рассказывали, а мы сидели, смотрели друг на друга… И та же картина у входной двери. Мои сборы в полной тишине. -